— Бойцы любили слушать и читать его острые, злободневные статьи в газетах и журналах, — вспоминает т. Мурашев. — Особенно с большим интересом были встречены его фельетоны, напечатанные в Уфе: «Из дневника уфимского буржуя», «Об уфимском разбойнике, лавочнике Булакулине» и другие. Фельетонами зачитывались. Они переходили из рук в руки, красноармейцы хохотали от души.
Большую ценность представляют воспоминания о Ярославе Гашеке И. Я. Агапитова.
— К нам в наборный цех, — говорит он, — часто приходил Ярослав Гашек. Он рассказывал, что хотя родился и вырос в Праге, но второй своей родиной считает Советскую Россию, где он стал коммунистом. Мечтая о мирной жизни, Гашек делился с товарищами самыми сокровенными планами: «Вот закончится война, и я обязательно женюсь на русской девушке…» К тому времени весь маленький коллектив армейской газеты знал, что Ярослав Гашек любит работницу типографии Шуру Львову. Вскоре они поженились. Александра Гавриловна Львова-Гашекова и до сих пор живет в Чехословакии.
Жизнь и работа в советской фронтовой печати является одной из самых ярких страниц в биографии выдающегося чехословацкого писателя-коммуниста Ярослава Гашека. Его журналистское наследство огромно. Ведь кроме известных фельетонов, перу Гашека принадлежат многочисленные статьи, обозрения, корреспонденции, напечатанные в красноармейских газетах «Наш путь», «Красный стрелок» и других фронтовых изданиях.
Написанные точным и ярким языком публициста, они являются замечательным образцом революционной журналистики и как нельзя лучше характеризуют их автора — страстного непримиримого защитника завоеваний социалистической революции, верного сына Коммунистической партии.
* * *
Произведения Ярослава Гашека по праву вошли в золотой фонд мировой литературы. Но мы любим и ценим Гашека не только как выдающегося писателя.
Мы горячо любим и ценим чешского писателя Ярослава Гашека как одного из героев гражданской войны на Урале и в Сибири, организатора интернациональных отрядов, непримиримого защитника завоеваний Великого Октября, замечательного журналиста, неутомимого борца за мир, демократию, социализм.
Александр Шмаков
«ТАК ГОВОРИТ ФУРКАТ»
(К 100-летию со дня рождения)
Это были изумительно красивые розы! Кажется, радуга, только что сиявшая в небе, подарила свои чистые цвета множеству кустов — индийским, китайским, узбекским, русским чайным розам, благоухающим в этом скромном саду.
Хозяин сада, поэт-академик Гафур Гулям стоял, задумавшись, среди цветов. Легкий ветер, залетавший с Комсомольского озера сюда, во дворик на тихой улице Арпа-Пая, был свеж и порывист. Ветерок и зелень сада слегка рассеивали знойную тишину ташкентского лета.
Внезапно Гафур Гулям стал читать стихи. Он читал их на родном языке, и плавные узбекские строфы, произносимые нараспев, удивительно гармонировали с окружающим. Казалось, поэт вспомнил свою юность — и прощается с нею. На строчках стихотворения лежала тень грусти.
Гулям читал:
Вёсны уходят одна за другой,
Розы увяли, погибли зимой,
Но наши сердца, как кровавый бутон,
Вдали друг от друга, любимый мой[4].
Один из нас задумчиво сказал:
— Это превосходные стихи, Гафур-ока. Вас можно поздравить с удачей.
— Это не мои стихи, — улыбнулся поэт. — Это стихи Фурката. Но русские читатели их пока плохо знают. А надо, чтобы все народы нашей страны читали и чтили этого отличного узбекского поэта.
Увлекшись, Гафур Гулям стал читать одно стихотворение Фурката за другим. Стихи о России, об Индии, о Китае, стихи о любви и верности, стихи о ненависти ко всему, что угнетает человека.
Мы не все понимали в стихах, которые Гафур Гулям читал по-узбекски. Но мысли, музыка стиха, его великолепная сила были очевидны и покоряли.
Кончив читать, поэт сказал:
— Стихи Фурката нужно перевести на русский язык как можно скорее. Почему бы вам не принять в этом участие?
До глубокой ночи сидели мы на веранде, оплетенной длинными и гибкими побегами винограда, и втроем переводили стихи замечательного поэта, покорившие нас всех.
Это была превосходная ночь знакомства с человеком могучего духа, выдающимся поэтом, внесшим свою большую лепту в дело свободы, в дело дружбы и объединения народов.
* * *
Прошло столетие с того дня, когда в небольшом узбекском городе Коканде родился Закирджан Халмухаммед. Будущий поэт, которого все в Средней Азии потом знали по его поэтическому псевдониму Фуркат, был сыном бедного дехканина. Но мальчику повезло: он провел детство среди образованных людей своего города, для которых имя великого узбекского поэта Алишера Навои было священным именем. И еще посчастливилось Фуркату: юношей встретился он в родном городе с прогрессивным поэтом Мукими, любившим русскую литературу.
Мукими обратил внимание на одаренность юноши и помогал ему в его первых поэтических опытах. Случалось, что известный поэт писал произведения вместе с Фуркатом, подзадоривал юношу на состязание.
— Вот послушайте, разве это не превосходные строки, — подвинул к себе оригинал стихов Гафур Гулям. — Смотрите, какая сила сопротивления и любви… — и он прочитал:
Тело мое сковали, бросил в темницу шах,
Любовь захотел мою он повергнуть и в пыль и в прах.
Но мне не страшны колодки — любимый в моих очах.
— Правда, превосходные стихи? — сияя глазами, спросил Гулям.
* * *
Так началась литературная биография Фурката — человека удивительной судьбы. Он горячо любил свою родину, много путешествовал. Остаток жизни поэт провел в китайской провинции Синьцзянь, в городе Яркенде.
Из Коканда Фуркат переезжает в Ташкент. Здесь он близко знакомится с русской культурой, горячо дружит с передовыми русскими интеллигентами, высланными из рабочих центров России. С их помощью поэт изучает русскую историю и литературу, с воодушевлением переводит произведения Пушкина, Лермонтова, Крылова и других великих русских поэтов на свой родной язык.
Стремление Фурката приобщить узбекский народ к русской культуре было враждебно встречено местной буржуазией, феодалами и духовенством. И Фуркат смело вступил с ними в борьбу. В этой борьбе креп талант Фурката. Он беспощадно высмеивал в сатирических стихах национальных угнетателей своего народа, равно как и представителей царской колониальной администрации.
